Когда мы не захотим причинять боль другим

Социальные эксперименты показывают, что многие люди получают удовольствие от того, что унижают других людей.

 

Был проведен эксперимент. Две красивые девушки стояли перед столом, не сопротивлялись, на столе лежали предметы: косметика, украшения, еда, краска.

Зрители подходили, надевали на девушек ожерелья, делали макияж. И вдруг на каком-то часе кто-то взял и вылил на одну из девушек красную краску, похожую на кровь. А потом уже началось: разорвали платье у другой девушки и так далее.

Это такой эксперимент и, с одной стороны, понятно — вот он, человек. С другой стороны, я смотрю, это же происходит и в семьях. Вдруг происходит этот взрыв. Это же происходит и в странах: жили нормально друг с другом и вдруг такое творится — убийства, слезы, преступления!

Это внутри нас находится и от этого никуда не денешься.

Как этого преступника поймать? Как его внутри нас обезвредить?

Сделай себе харакири и достань его изнутри. Да. Мы должны сделать сами над собой эту операцию — извлечь этого гада изнутри. И он в каждом из нас.

Он в каждом прячется?

Да. И чем больше он скрыт внутри нас, тем более он коварен и жесток. То есть коварство и жестокость в мире еще должна будет раскрыться.

То есть так вы говорите: мы должны первое: раскрыть, что в нас в каждом есть этот преступник?

Да.

Пока я ужасаюсь тем, что кто-то сделал, а я это должен в себе раскрыть, что во мне этот преступник?

Конечно.

Вы хотите сказать, что и каждый из нас то же самое бы в какой-то момент…

Я извиняюсь, я о тебе говорю тоже. Обо всех. Ни одного человека в нашем мире нет избавленного от ужаснейшего эгоизма. Ужаснейшего!

То есть в каждом, даже самом тихом, самом таком, сидящем в сторонке человеке?

Неважно.

Так, мы должны первое: понять, что это есть в нас в каждом из нас. И второе: задаться вопросом: как его оттуда достать?

Да.

То есть мы должны ужаснуться, что это в нас есть, вот этот момент?

Мы должны ужаснуться, задаться вопросом: как это достать? Мы должны этот вопрос решить, должны получить на него ответ, что это можно сделать, и заняться тем, чтобы извлечь из себя этого нашего внутреннего негодяя и просто исправить его. Убить его невозможно. Это как чертенок такой, маленький.

Чертенок?

Да.

Он будет в нас жить все время?

Да, и он вечен. Его можно только лишь исправить. Операция на нас нужна для того, чтобы человек согласился на операцию, на то, что он готов резать себя, только чтобы избавиться от своего зла. И тогда он начнет получать такие свойства, которые действительно будут постепенно исправлять это зло, извлекать его.

А это возможно вообще, чтобы человек согласился на такую операцию? Возможно, в принципе?

Смотря насколько он страдает.

Она болезненная, эта операция?

Ну это да.

Она «под наркозом» происходит или нет?

Ну если под наркозом, то это не операция.

Ой, вы уж добавляете!  То есть она не «под наркозом» даже?

Нет. Причем это медленная-медленная операция, которую проводит сам человек, и которая длится долго. Когда он сам из себя постепенно-постепенно вытаскивает это зло. И каждый раз, когда он его тянет немножко, это жуткие состояния!

И он чуть-чуть вытянул, а дальше там еще, да?

Еще и еще!

И снова вытянул?

Не кончается.

А что же там, это же как-то должно закончиться? Какая-то надежда должна быть, что я все вытащу? Должна быть?

Это тогда, когда человек согласен на все! Он на самом деле согласен на все, не на словах.

Только бы вот это вот…

Только чтобы избавиться от этого зла! Не от боли или других каких-то состояний, огорчений и так далее, а от зла!

Вот это красиво!

А зло — это потому, что он причиняет боль другим.

И от этого ему больно, да?

От этого ему больно. И поэтому он на все согласен, чтобы выйти из этого состояния, чтобы никогда, ни в чем, никак не причинить боль никому. Вот это самое главное у него, и он согласен на все, чтобы этого в нем не было.

Представляете! Ощущение боли от того, что он приносит боль другому, больше, чем ощущение боли от того, что тебя режут даже.

Конечно!

Какой сумасшедший перевертыш в мышлении должен быть!

Лучше вообще не говорить об этом. Это, знаешь…

Но мы уже наших зрителей поднимаем на уровень, когда…

На словах.

Ну «на словах»! Но вы же говорите, что это придет, так или иначе. Человек, так или иначе, займется собой. Правда же?

Да, ‘то будет.

Это когда мы ощутим, что мы не можем, не имеем права, нам страшно приносить боль другому, да?

Да.