Если не за единство, то закрой рот!

В Израиле резервисты, воющие с террористами в Газе, выступили с резким обращением к политикам и средствам массовой информации.

 

Я хочу поговорить о солдатах, которые не срочники, а те, кто в милуиме, — резервисты. Они воюют в Газе. Они уже отцы, бизнесмены, пожившие, состоявшиеся ребята, уже пожилые, можно сказать. Они сражаются там плечом к плечу, живут боевым единством, для них слова «взаимное поручительство» — уже не просто слова, а действия.

И они хотят, и это видно, чтобы единство было во всем и везде. Им хорошо так жить. Но они видят, что мы здесь, страна, снова в разборках, спорах, критике. Снова начались политические кампании и им становится плохо. И сейчас оттуда, с фронта, спонтанно начали посылаться короткие видео, их уже тысячи, может быть, десятки тысяч. Они говорят в камеру так: «Я, такой-то, такой-то, воюю с 7-го октября. Всем комментаторам, политикам, всем: если вам нечего сказать о нашем единстве — закройте рот!»

Да.

Представляете! Так вот. Мой вопрос такой: что мы для них обязаны сделать сегодня, мы?

Поддержать нашим стремлением к единству, к тому, чтобы мы не вредили друг другу, а только помогали.

То есть действительно закрыть рот, если он вдруг произносит что-то против этого?

Да.

Возможно это сделать, хотя бы на время войны? Неужели мы так испорчены?

Я думаю, что хотя бы на время войны мы можем это сделать.

Можем все-таки?

Да, искусственно. А потом это придет и в норму.

А может человек сам себе сказать: «Я молчу. Я прямо весь в критике, но я молчу»? Может это сделать?

Я думаю, что может.

Может? Что тут важно? Чтобы были какие-то примеры или что? Что он чувствовать должен при этом?

Это должен быть просто такой призыв всенародный ко всему народу. И мы должны понимать, что иначе мы не выживем.

То есть закройте рот, если вы хотите что-то критиковать, или что-то против единства сказать. Закройте рот.

Да.

Вам нравится такой призыв: «Закройте рот»?

Да.

Да? Это правильное предположение, что если мы не закрываем рот, если мы в спорах, если мы даже в ненависти, скажем так, мы их предаем?

Мы не только их предаем, мы предаем себя и страну, и вообще ведем все к разрушению.

И этих наших детей и ребят наших мы тоже, да? То есть их, не дай бог, смерти — они на нашем…

На нашей совести.

На нашей совести. Можно так сказать?

Да.

И еще вопрос такой: что делать политику, который предупреждал, что это случится, знал, что надо делать раньше, и он оказался прав? И сегодня он не сдерживается, он идет, говорит об этом, что он был прав, что его не послушали. Что ему делать?

Не надо говорить, что он был прав, чтобы не возбуждать противоречивые, против его мнения и отзывы. Надо просто призывать, еще и еще призывать к объединению.

А если в нем горит это? Он же прав был!

Неважно. Выше того, что он горит, он должен поставить мир, связь.

Единство наше.

Единство.

Ради всех этих ребят, ради того, чтобы победить.

Да-да-да! Конечно.

Понятно. Но это политик, учтите. Это не просто человек, это большой политик.

Неважно. Каким бы он ни был политиком, и в чем бы он ни был прав, мы знаем, что все это относительно. Пригнуть себя и действовать только во имя мира.

Понятно. «Мира» — вы имеете в виду нашу связь?

Объединение.