Ад — это другие?

«Ад — это другие», — произносит в финале герой пьесы Жана-Поля Сартра «За закрытыми дверями». Прав он или ошибается?

Есть у меня чувство — я и другие. Откуда это исходит?

Из нашего эгоизма. Я так скажу, но не знаю, насколько это будет понятно. Потому что наша душа разделена на 2 части: на внутреннюю часть, которую я ощущаю как самого себя, и внешнюю часть, которую я ощущаю как внешний мир. И эти 2 части разделены у меня эгоистической перегородкой.

Вот эта эгоистическая перегородка, разделяющая внутреннюю и внешнюю части моей души, это и есть зло. Поэтому внешний мир я ощущаю не как себя. Я не представлю, что это тоже я. Что это тоже мое, так же, как я себя ощущаю. Это наша глупость, наша недальновидность, это наша слепота.

А вообще, если бы я правильно увидел мир, я бы увидел, что это все я! Это моя душа. Все внешнее, все существующее, все, что кроме меня, — это все одна моя душа. Тогда бы я по-другому относился.

То есть наш эгоизм специально создан так, что противопоставляет внутреннюю часть души внешней. И делает нас такими эгоистами, то есть заботящимися только о том, что внутри. А о том, что снаружи, я в слепоте своей думаю, что это не я. И уничтожаю это, презираю, радуюсь, если чему-то плохо.

А потом обнаруживается, и мы это обнаружим скоро, что на самом деле это я! И как я к этому плохо относился. Я презирал и наносил вред самым близким: своим детям, своим родителям и т.д. Ведь все, что вне меня, является или моими родителями, или моими детьми и внуками — или назад, или вперед. Вот это все человечество. В предыдущих кругооборотах или в будущих.

Мы этого не представляем. И вдруг это обнаруживается, что оказывается несчастные японцы — это мои самые близкие, любимые, родные. И смотри, что с ними происходит, а я злорадствую. Это ужасное раскрытие истины, которое ждет человечество. Ужасное! Ты уничтожаешь, убиваешь, наносишь вред тут вдруг тебе говорят: «Смотри, это же твой маленький сын!» А ты его вот так вот уничтожал.

Вот такое мы увидим. Причем это во вселенском масштабе. Это такое ощущение раскаяния, просто ужаса, которое настигает человека, но оно-то и приведет нас к тому, что мы наконец-то встряхнемся так, что перемешаемся. И обнаружим себя одним, общим целым.